|
«Судьбы народа сокрыты в его истории. И мы, смущенные, мы малодушные и маловерные, должны научиться читать и разуметь молчаливые глаголы нашего прошлого». Иван ИЛЬИН 7 ноября исполняется 97 лет со дня Великой Октябрьской социалистической революции, которая была совершена в 1917 г. рабочим классом России в союзе с беднейшим крестьянством под руководством Российской социал-демократической рабочей партии (большевиков) во главе с В. И. Лениным. Название «Октябрьская» она получила от даты 25 октября (по старому стилю), когда восставшие рабочие, солдаты и матросы Петрограда низложили Временное правительство, и государственная власть перешла в руки Советов рабочих и солдатских депутатов. В результате Октябрьской революции была свергнута в России власть буржуазии и помещиков и установлена диктатура пролетариата, создано первое в мире Советское социалистическое государство. Революция в России изменила судьбы всего мира, в истории человечества была открыта новая страница. В этих строках нет никакого намеренного восхваления, никаких оценок, мы просто напоминаем общеизвестные исторические факты. Справедливо говорится, что будущее народа определяется его отношением к своему прошлому. Поэтому для управления настоящим важнейшим инструментом пропаганды является изображение, трактовка прошедших исторических событий. Когда её целью является укрепить единство народа, поднять его духовно-нравственные силы, подвигнуть его на какие-либо свершения, тогда она будет изображать великие исторические события и славных деятелей прошлого, героические военные подвиги, высокие порывы народного духа, достижения науки, искусства, хозяйства и т.д. И наоборот, очернение прошлой истории, выпячивание её темных сторон, замалчивание или оболгание великих деяний, представление России как страны исконного и беспрерывного рабства и жестокости, нагнетание представления о необъятности и бессмысленности принесенных и понесенных ею жертв – всё это делается, чтобы деморализовать и расщепить сознание народа, парализовать его волю, внушить ощущение безнадежности и бесцельности его исторического бытия. Со всей очевидностью первоочередной задачей русского возрождения и державного строительства является переосмысление нашей истории, и в первую очередь, бурной, противоречивой и таящей множество загадок истории России XX века во всей полноте её величия и трагичности, истории, о которой высказано столько противоположных суждений и оценок. Хрестоматийные штампы советской идеологии в трактовке истории перестали удовлетворять общественное сознание, тем более, неприемлемы они для православных, несостоятельны они и с точки зрения добросовестного историка по причине своей однобокости . Ход и смысл истории не определяются только классовой борьбой и экономическими интересами – есть в ней более глубокие движущие силы и устремления: религиозные, нравственные, национальные и т.д. Точно также, и даже более решительно, должны быть отвергнута и опровергнута фальсификация нашей истории «демократической» пропагандой, которая пришла на замену советской и, в сравнении с ней, в оценках противоборства революционеров и монархии, большевиков и буржуазии, красных и белых просто демагогически поменяла плюс на минус, «демонстрируя (по словам Юлиана Семенова) гармоническую смесь самой наглой лжи, удивительного невежества и невероятной глупости». «В условиях, когда делается всё, “чтобы прельстить, если возможно, и избранных”, необходимо вернуть человеку понимание истинного смысла его существования. Но одного этого мало: нужно вернуть смысл и нашему соборному, народному бытию. Вопросы религиозного осмысления истории русского народа приобретают особую злободневность», – говорит митрополит Иоанн (Снычев). Таким образом, по слову Пастыря Церкви осмысление истории является неотъемлемой составной частью общенационального и личного спасения. Уразумение действий Божественного Промысла, хотящего всем человекам спастися и в разум истины прийти, в жизни народа, к которому мы принадлежим, и страны, в которой живём, – это уже половина дела спасения. Своими проповедями и богословско-историческими трудами владыка Иоанн сделал огромный вклад в это осмысление. Ключом ко всей русской истории XX века он считал понимание смысла революции 1917 года – Февральской и Октябрьской. Новый исторический поворот в судьбе России не только со всей остротой ставит перед нами указанную мировоззренческую задачу, но и создает определенные предпосылки для её разрешения. «Порою смысл свершений истории остается в значительной мере неразгаданным, пока в жизни страны и её народа не произойдет нечто такое, что позволит глубже понять этот смысл. Гибель КПСС, ликвидация Советов, передел государственной собственности, расчленение исторической России, геноцид русского народа и курс на капитализацию бросают яркий луч на Октябрь 17-го года, высвечивая то, что ранее оставалось в тени», – пишет в своей книге «Октябрь семнадцатого» доктор исторических наук, профессор и декан исторического факультета СПб-го университета И.Я. Фроянов. Тот выбор, который Россия однажды сделала в 17-м году, вновь стоит перед нами, и те же самые вопросы рубежа XIX–XX веков нам приходится продумывать заново. Тем самым ситуация 1917-го года для нас становится максимально близкой, и есть у нас определенное преимущество – в том, что мы можем взглянуть на неё с точки зрения пережитого нами самими опыта начала 90-х. Об Октябре 17-го написано множество страниц и тем более сказано слов, но, контуры целостного понимания только-только намечаются. Из новых трактовок для человека верующего прежде всего, конечно, интересны те, которые предлагаются православными авторами и с православной точки зрения. Не вдаваясь в нюансы, изложим их суть. ТРЕТИЙ РИМ Почти единодушно утверждается следующее: «Монархия – благословлённая Богом ещё с ветхозаветных времен форма народного управления. При нём судьбы народа направляются не произвольным хотением человеческим, не переменчивым мнением толпы, но волей Божией, изъявляемой через помазанного от Бога на своё служение и подотчетного только Ему царя. Русь православная под самодержавной властью помазанника Божия – православного царя – была Третьим Римом, удерживающим пришествие Антихриста, и потому объектом извечной ненависти и нападений тайны беззакония и сил злобы земных и поднебесных. Царствование благочестивого императора Николая II было для России эпохой процветания и благоденствия – и духовного, и материального: было открыто множество храмов и монастырей, происходил бурный расцвет экономики, благосостояние народа было на высоком уровне, крестьянские хозяйства изобиловали урожаем и кормили хлебом всю Европу. Ещё одно-два десятилетия развития и Россия достигла бы такого могущества, что стала бы неодолимой для всех своих врагов. Тут-то против неё восстали все силы зла: ими были спровоцированы войны – извне, революции – внутри. Явились злые демоны – большевики, и свергли царя. Установив свою безбожную тираническую власть, они залили всю страну кровью, опутали её колючей проволокой, разграбили и разрушили храмы и т.д.» Одним словом: “в старой сказке для детей – Айболит и Бармалей…” Но где же здесь место для Промысла Божия? – Одни ветхозаветные стенания о 70-летнем плене. Надо признать, что православное общество в современной России находится в состоянии неофитства (неофит – новообращенный), бoльшая часть церковного народа пришла к вере и в Церковь где-то в 90-х и позже годах. Это возраст детский, и поэтому сложные явления жизни оказываются доступными для понимания только в образах сказок. Увы, приходится огорчить – всё изложенное выше в значительной мере является мифологией (хотя и “православной”). Начнём с начала. Генезис монархии – не благословение, не изволение, а попущение (!) Божие. Когда старейшины Израииля просили у пророка Самуила: поставь над нами царя, как у прочих народов, то Господь сказал Самуилу: не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Самуил объявил народу о правах царя и сказал: вы будете ему рабами и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда. Но народ не послушал Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами ( читай 1-ю книгу Царств, гл.8 ). Таково происхождение монархии у Избранного народа – она дело человеческое и в своем зарождении даже богопротивное. Далее. То, что Русь есть Третий Рим и несет миссию удерживающего против грядущего Антихриста, – это убеждение является краеугольным камнем нашего русского православного мировоззрения, и автором всецело разделяется и ревностно исповедуется. Понятие Третьего Рима основывается на толковании Иоанна Златоуста 2-го послания ап. Павла к Солунянам (гл.2, 7–8): Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник. Под удерживающим, объясняет Вселенский учитель, ап. Павел имел в виду Римскую власть. Русские толкователи, говоря о Москве, Руси как Третьем Риме, православном царстве, принявшим по наследию скипетр от Второго Рима – Константинополя, функцию удерживающего связывают исключительно с самодержавной властью русского царя. А вот здесь необходимо уточнить. Как бы это нам не импонировало, вернемся всё же к Златоусту. По Златоусту, Апостол имел в виду Римскую власть, причем безотносительно её религиозности и структуры. Какова была эта власть во время апостола Павла по отношению к христианам – известно: начиналось гонение Нерона, и вскоре сам Павел будет предан усечению мечем. Т.о. дело не в христианской или антихристианской ориентации власти и, по мысли Златоуста, даже не в форме правления (единоличной власти римского императора, на что особенно упирают современные монархисты), не в императорском, а в имперском характере римской власти, которая блюдет порядок, препятствующий водвориться беззаконию и беззаконнику. Так что в приписывании миссии удерживающего исключительно русскому самодержавию есть определенная натяжка. Советская империя в той же мере удовлетворяет указанным параметрам удерживающего. |
ВЕЛИКАЯ ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1917 г. 
«Принятие истории – есть принятие и революции, принятие ее смысла, как катастрофической прерывности в судьбах греховного мира. Отвержение всякого смысла революции неизбежно должно повести за собой и отвержение истории». «Революция есть вызов и напоминание христианам о неосуществленной ими правде». Николай БЕРДЯЕВ Из этих ложных посылок (и из детскости мышления) проистекает, являясь логически необходимой, та демонизация большевиков, которую предлагает далее “православная” концепция. Ведь если удерживающий (царь) отнят, значит должен придти Антихрист. ЗЕМЕЛЬНЫЙ ВОПРОС Что касается попыток понимания революции с точки зрения заговора злых сил: революционеров-подпольщиков, масонов ли, еврейских банкиров (истеричная книжица «Истоки зла») или иностранного шпионажа, то здесь надо понимать, что процессы такого масштаба, как революции 1917 гг., установление Советской власти на 1/6 части Земли и подобные им, определяются действием глобальных объективно - исторических законов, а не происками заговорщиков. И, изучая историю, не следует менять местами пашущего вола и сидящую на его спине птичку. Крушение монархической государственности в России явилось следствием накопившегося за несколько веков и достигшего критической массы груза противоречий и требовавших разрешения вопросов русской жизни. Одной из острейших и болезненных проблем, которую самодержавие оказалось неспособным разрешить, было положение крестьян и земельный вопрос. Изображать здесь идиллии – значит, вместо познания истории прятать голову в вымыслы. А.Н. Энгельгарт в своих «Письмах из деревни» пишет: «Тому, кто знает деревню, кто знает положение и быт крестьян, тому не нужны статистические данные и вычисления, чтобы знать, что мы продаем хлеб за границу не от избытка… Люди недоедают, живут впроголодь, питаются всякой дрянью. Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем заграницу, к немцам, которые не будут есть всякую дрянь… Мы продаем необходимый насущный хлеб». По данным акад. Тарханова (1906 г.) русские крестьяне потребляют продовольствия на душу населения в пять раз меньше английских, 40% крестьянских парней впервые в жизни пробуют мясо в армии. Официально установленный очень низким «физиологический минимум» (равный 12 пудам хлеба с картофелем на человека в год) был в 1906 г. зарегистрирован в 235 уездах с населением почти 45 млн. человек. «Пища большинства крестьян — самая скудная и исключительно почти растительная, - говорится в журнале «Народное хозяйство России» за 1885г., - картофель, да картофель (т. е. вареный да жареный) да картофельная похлебка с забелкой скоромной и с постным маслом в постный день или щи из самой серой капусты с такой же приправой, да в скоромный день немного молока «наверх сыт хлебнуть», как выражается крестьянин, и черный хлеб составляют ежедневную в обед и ужин пищу крестьянина. Завтрак и полдник состоят из ржаной ватрушки с творогом, ржаного пирога с картофелем или пареной репой, а чаще — ломтя черного хлеба с вареным картофелем». А вот как описывает М. Пыляев в книге «Старое житье» расточительство аристократов в царской России: «Граф Мусин-Пушкин, живший за счет своих 40 тысяч крепостных крестьян, удивлял Москву обедами, стоившими огромных денег. На одни конфеты у него тратилось ежегодно 30.000 руб. Расточительность его доходила до того, что он откармливал индеек трюфелями, а телят отпаивал сливками и держал в люльках, как младенцев. Домашняя птица, назначенная на убой, вместо овса получала кедровые и грецкие орехи, а вместо воды — сливки и вино». Говоря об отношении власти к крестьянству, Л.Н. Толстой пишет, что правительство ведет самую настоящую войну против самого многочисленного и самого трудолюбивого своего сословия. Накопившееся в деревне недовольство (“горы ненависти и злобы”) было пороховой бочкой для режима. В разгар революции 1905 г. С.Ю. Витте в одном из выступлений говорил: “Студенческие сходки и рабочие стачки ничтожны в сравнении с надвигающеюся на нас крестьянскою пугачевщиной”. Главным волновавшим крестьян вопросом, от которого зависело все крестьянское бытие и самое выживание, был вопрос о земле. Отношение крестьянина к земле и к труду на ней было глубоко укоренено в нравственном чувстве и религиозном мировоззрении. Развитие капитализма в России обострило этот вопрос до крайности. Духовным основанием западного капитализма является близкая к иудаизму протестантсткая этика, которая отвергла идею общего спасения и идею всечеловеческого братства. Религиозные течения протестантизма, возникшие в ходе Реформации в Европе, разделили людей на избранных и отверженных, возник индивидуализм, было сказано: “Христос пошел на крест не за всех!” Как философское обоснование капитализма позже возник социал-дарвинизм – учение, переносящее в человеческое общество животный принцип борьбы за существование, по которому неравенство является следствием “естественного” закона. “Бедность бездарных, несчастья, обрушивающиеся на неблагоразумных, голод, изнуряющий бездельников, и то, что сильные оттесняют слабых, оставляя многих “на мели и в нищете” – всё это воля мудрого и всеблагого Провидения” (Г. Спенсер). В крестьянской общине-семье подобное отчуждение и безразличие к ближнему воспринималось как звериная жестокость. Внедрение на русской земле в конце XIX в. заимствованных из Западной Европы капиталистических отношений и соответствующих им по существу антихристианских ценностей отвергалось духовным инстинктом православного народа, в большинстве своем крестьянского. Крестьянское хозяйство с точки зрения выгоды было нерентабельным, и внедрение отношения к земле, как к источнику прибыли, и других капиталистических «ценностей» означало в деревне разорение для большинства. 
В одной из крестьянских петиций поданных во II Государственную Думу в период Первой русской революции 1905–1907 гг. говорится: «В глубине нашей крестьянской души коренится мысль, что земля как дар Божий должна принадлежать только трудящимся. Владение кучкой людей миллионами десятин по нашему крестьянскому разумению ничем не может быть оправдано». Но в крестьянском понимании право земледельца на землю, которую он обрабатывает, не имеет ничего общего с частной собственностью в буржуазном смысле. Русские крестьяне не хотели быть земельными собственниками. Капиталистические отношения ими решительно отторгались. В другой петиции крестьяне пишут: «Закон об утверждении крестьян собственниками, т.е. чтобы землю каждый крестьянин имел право продавать по своему усмотрению, мы совершенно отвергаем». Искони земля на Руси считалась общим, мирским достоянием: «Земля Божия и Государева, а роспашни мои». Из 1500 изученных петиций, поданных во время «петиционной кампании» в Крестьянский Союз и в Государственную Думу, 100% из них содержат требование отмены частной собственности на землю. Деревенский уклад и идеал жизни Н. Бердяев называет «архаическим аграрным крестьянским коммунизмом». Вряд ли многие из крестьян могли похвалиться доскональным чтением святых отцов, но с самим духом и азами евангельского православия они в детской простоте впитали то, что выразил прп. Симеон Новый Богослов: «Существующие в мире деньги и имения являются общими для всех, как свет и этот воздух, которым мы дышим, как пастбища неразумных животных на полях, на горах и по всей земле. Таким же образом все является общим для всех и предназначено только для пользования его плодами, но по господству никому не принадлежит. Однако дьявол внушает нам сделать частной собственностью и превратить в наше сбережение то, что было предназначено для общего пользования. Страсть к стяжанию, проникшая в жизнь как некий узурпатор, разделила различным образом между своими рабами и слугами то, что было дано Владыкою всем в общее пользование, лишив всех остальных людей пользования благами Владыки. И при этом она утверждает, что не совершила несправедливости по отношению к кому бы то ни было» (Огласительное слово 9-е). Почти дословно то же говорил и Иоанн Златоуст. С первых дней Февральской революции крестьянство выдвинуло требование издать закон, запрещающий земельные сделки. Всероссийский съезд крестьянских депутатов потребовал немедленно запретить куплю-продажу земли. Дело в том, что помещики начали спекуляцию землей, закладывали по бросовой цене в банках, на хищнический выруб продавали леса. Крестьяне стихийно пресекали сделки, ставили свою стражу. В марте число крестьянских выступлений составило 1/5 часть от числа за весь 1916 г. За апрель их число выросло в 7,5 раз. К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 европейских губерний России. Вступив 3 мая в должность министра земледелия, эсер В. Чернов обещал издать закон о запрете купли-продажи земли, но закон так и не был издан. С августа начались крестьянские восстания с требованием национализации земли. Но пойти на национализацию земли Временное правительство не могло, поскольку уже в 1916 г. половина всех землевладений была заложена, и национализация разорила бы банки, из которых почти все были иностранными. В главном вопросе России (как и во всех остальных) выявилась полная беспомощность Временного правительства. Одним из первых декретов Советской власти, изданных в тот же день восстания после низложения Временного правительства, был Декрет о земле. По нему помещичья собственность на землю отменялась, все земли переходили в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов до всенародного Учредительного собрания, которое должно было разрешить вопрос о земле во всем его объеме. Предлагался проект «самого справедливого разрешения земельного вопроса»: 1) Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду. Вся земля обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней. 2) Все недра земли, а также леса и воды, имеющие общегосударственное значение, переходят в исключительное пользование государства. Все мелкие реки, озера, леса и проч. переходят в пользование общин… 6) Право пользования землей получают все граждане, желающие обрабатывать ее своим трудом… Таким образом новая власть решала главный для большинства населения в аграрной стране вопрос. Американский политолог О. Арин пишет: «Октябрьская революция была совершена рабочими и солдатами, в последнем случае – фактически крестьянами. Крестьяне и защитили ее в годы гражданской войны. По форме это была пролетарская революция, а по сути – крестьянская». По М. Веберу её идейной базой был “общинный крестьянский коммунизм”. |
ДВА ПРОЕКТА Итак, революция дала крестьянам землю и в ней выразилось глубинная черта души русского народа: неутолимая жажда правды, искание царства справедливости. Но рисовать новую идиллию мы не будем. Сама революция совершилась почти бескровно, она можно сказать просто констатировала факт: власть от беспомощного, недееспособного Временного правительства перешла к существовавшему параллельно с ним и пользовавшемуся полной поддержкой народа Совету рабочих и солдатских депутатов. Однако последующие события привели к большой крови и жертвам, принесли стране великие потрясения и народу великие страдания. Всё это требует осмысления: в чем причина и кто виноват? По мнению В. Кожинова в Октбрьской революции столкнулись две совершенно различных и даже противоположных тенденции, два проекта: революция для России и Россия для революции. «В первом революция предстает как освобождение от политических и экономических пут коренных, складывавшихся веками сил народа, во втором же, напротив, всё накопленное веками отрицается и народ используется как своего рода вязанка хвороста, бросаемая в костер» для разжигания революции мировой. “Революция для России” является главным достижением Великого Октября. Ее с полным основанием можно назвать русской рабоче-крестьянской социалистической революцией. Русской потому, что она в соответствии с ментальными особенностями русского народа отвергла капиталистический путь развития страны; революцией потому, что она произвела в русском обществе кардинальные изменения, ликвидировав частную собственность и эксплуататорские классы; социалистической потому, что она была устремлена к социальной справедливости и равенству. Именно эти качества Октябрьской революции вызвали в народной стихии прилив энтузиазма и вовлекли миллионные массы в творческий процесс строительства новой жизни. Эта ипостась Октября положительно оценивалась и в Русском зарубежье. Даже некоторым правым «в большевизме импонировал его отказ от “буржуазной” демократии, идея сильной власти и борьба против западного парламентаризма, великодержавная направленность политики большевиков их стремление к восстановлению имперского единства России». Осуществление проекта “Россия для революции” обошлось нашему народу очень дорого. Неверно было бы упрекать в приверженности утопическим идеям всемирной революции одних большевиков и Ленина. Подобными надеждами грезили и политические деятели либерального лагеря. П.Н. Милюков описывает зажигательные речи кн. Г.Е. Львова и Церетели на думских совещаниях о “мировом, вселенском характере русской революции”, о близких ожиданиях того, когда “мировая демократическая душа русского народа, слившись с демократией всего мира, поведет человечество по пути развития на великих началах свободы, равенства и братства”. В среде большевиков фанатичным приверженцем теории “перманентной революции” или всемирного революционного пожара, в котором русскому народу отводилась роль поджигателя и горючего материала, был Л.Д. Троцкий. Надежды на мировую революцию оказали влияние на политику военного коммунизма, установки на революционные войны ради экспорта революции подталкивали к милитаризации хозяйственной и общественной жизни страны. Что касается Ленина, то он, по мнению В. Кожинова, хотя и не оставлял надежд на мировую революцию теоретически, в перспективе, реально, быстро поняв несбыточность её осуществления в ближайшее время, в своей практической деятельности переориентировался на проект “Революция для России”. САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НАРОДА Мифотворцы изображают большевиков и Ленина как фанатичных доктринеров, пытавшихся перекроить реальную жизнь под свои отвлеченные схемы, готовых ради марксистской догмы поставить всю страну на дыбы. Но вот как описывает в своем дневнике стихийное зарождение новой формы власти в России активно участвовавший в политической жизни художник А.Н. Бенуа: «У нас образовалось само собой, в один день, без всяких предварительных комиссий и заседаний нечто весьма близкое народному парламенту в образе Совета рабочих и солдатских депутатов» (апрель 1917 г.). О том же говорит известный экономист А.В. Чаянов: «Развитие государственных форм идет не логическим, а историческим путем. Наш режим есть режим советский, режим крестьянских советов. В крестьянской среде режим этот в своей основе существовал задолго до октября 1917 г.» Летом 1917 г. Ленин в работе «Русская революция и гражданская война» писал: «Стихийность движения несомненно есть признак его глубины в массах, прочности его корней, его неустранимости. Почвенность пролетарской революции, беспочвенность буржуазной контрреволюции, вот что с точки зрения стихийности показывают факты». Создание альтернативной власти в противовес Временному правительству не было целью руководивших после Февраля Советами эсеров и меньшевиков, их намерением было поддержать правительство снизу и “добровольно передать власть буржуазии”. Но помимо них как результат массового стихийного движения сложилась та сила, которую впоследствии возглавили большевики, и которая стала альтернативной формой государства, “как продукт самобытного народного творчества, как проявление самодеятельности народа”. Можно проследить и в дальнейшем как политика Советской власти корректировалась реальной жизнью. Даже самые крутые её меры опирались на поддержку народа, если он понимал их государственную необходимость. В то же время немало было в окружении Ленина “пламенных революционеров”, для которых Россия была “этой” страной, которые не понимали и презирали её традиции и историю, глумились над ее прошлым и пытались по своему разумению коверкать ее настоящее, призывая к полному “до основанья” разрушению старого мира. По свидетельству Бердяева народное сознание разделяло революционеров на “большевиков” – “своих”, стоящих за коренные интересы народа и “коммунистов” – чужеродных западников. Проф. И. Фроянов предлагает различать в Советской истории не два, а три взаимоисключающих решения: Революция для России, Россия для Революции и Революция против России. Рассмотрение этого третьего слагаемого революции напрямую приводит нас к анализу действий внешних, враждебных России сил, не ставивших никаких иных целей кроме разрушения и гибели России как исторического организма независимо от её политического устройства. На этом пункте зацикливаются православные монархисты и, сваливая всех действующих лиц и все деяния в эту третью кучу, ничего другого в революции видеть не хотят. Но об этой теме – в другой раз. СУД НАД ИСТОРИЕЙ Говоря о революции как таковой, русский религиозный философ Н. Бердяев видел её смысл в том, что она есть высший суд над неправдой человеческой истории. «Смысл революции есть внутренний апокалипсис истории, откровение о всегдашней близости конца внутри самой истории». Когда в мире, в обществе скапливается слишком много зла, греховных ядов и не находится положительных, возрождающих сил, «тогда неизбежен суд над обществом, тогда на небесах постановляется неизбежность революции, происходит разрыв времени», и в человеческую историю вторгаются силы иррациональные, которые осуществляют суд и действие Промысла. «Трудно понять тех христиан, которые считают революцию недопустимой ввиду ее насилия и крови и вместе с тем считают вполне допустимой и нравственно оправданной войну. Война совершает еще больше насилий и проливает еще больше крови. Вся история есть в значительной степени грех, кровопролитие и насилие. Революция подобна смерти, она есть прохождение через смерть, которая есть неизбежное следствие греха». Она есть «рок истории, неотвратимая судьба исторического существования. В революции происходит суд над злыми силами, творящими неправду, но судящие силы сами творят зло». «Революции, – говорит далее Бердяев, – в христианской истории всегда были судом над историческим христианством, над христианами, над их изменой христианским заветам, над их искажением христианства. Именно для христиан революция имеет смысл и им более всего нужно его постигнуть, она есть вызов и напоминание христианам о неосуществленной ими правде». В современном православном восприятии революции нет и проблесков размышлений в этом направлении, размышлений над неправдой и искажением христианства в жизни исторической России . Как будто и в голову никому не приходит, что “наказания без вины не бывает”. Одно твердят: народ виноват – потерял веру, отступил от царя, нарушил присягу помазаннику Божию. И предлагают нереальные картины царской России в качестве утопической “творческой задачи нашего будущего”. По-видимому, время для христианского осмысления ещё не приспело. Много еще предстоит потрудиться добросовестным историкам, чтобы разгрести те горы лжи, которые нагородили о Советской и предреволюционной истории современные пропагандисты и псевдоисторики, критически переработать наследие Русской эмиграции, разрешить важнейшие имеющие ключевой смысл исторические загадки. А мы будем любить родную историю, с благоговением прикасаться к её славным и к её горьким страницам, любить Россию, так непостижимо ведомую Промыслом Божиим, и верить в неё как в Дом Пресвятой Богородицы, болеть о её судьбе и собирать камни разумного, доброго, вечного для созидания её будущего. Да поможет нам Бог! Иеромонах ФЕОДОР |
